ШАНСОН: ВЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ (автор - Стэн Голем)

* * * 
  Из истории вопроса. 
  Нет, речь пойдёт не о «Владимирском централе» и тому подобных представителях «дворового жанра». Настоящий шансон не имеет ничего общего с блатняком – скорее, это изрядно переродившийся городской романс, сонет или даже памфлет. 
   На заре своего появления шансон – необычайно пронзительный, исполненный романтизмом музыкально-поэтический жанр, возникший во Франции примерно в середине XI в. наряду с появлением труверов – средневековых поэтов, слагавших и исполнявших нараспев лиро-эпические произведения. Любовная тематика, сама по себе вневременная, исправно пересекалась в работах труверов с различными, подчас любопытными явлениями времени (как тут не вспомнить Франсуа Вийона!)  Творчество труверов стало своеобразной платформой для дальнейшего развития жанра и его конечного перевоплощения в современный шансон, который оформился в качестве музыкального жанра к концу XIX столетия. 
Основополагающими принципами шансона стало исполнение песни в камерном помещении, а также неразрывная связь музыки с текстом. 
   Шансон активно обратился к жизни с подачи певцов французского кабаре. Одним из первых шансонье был Аристид Брюан (1851 – 1925), который выступал перед публикой в живописном черном пальто, украшенном ярко-красным шарфом. Своей популярностью Брюан во многом был обязан французскому художнику Анри де Тулуз-Лотреку, который делал для артиста превосходные афиши. Отметим в скобках, что творчество шансонье во многом остаётся созвучным течению импрессионистов. Почти одновременно с Брюаном у истоков французского шансона стояла Жанна-Флорентина Буржуа, выступавшая под псевдонимом Мистенгетт. Карьеру Мистенгетт начинала с легких юмористических песен, она активно снималась в кино, выступала вместе с Жаном Габеном и исполняла песни совместно с Морисом Шевалье. В связи с расставанием с Морисом Шевалье (известно, что они были любовниками) Мистенгетт исполнила песню «Mon Homme», ставшей одной из лучших песен шансона.

   В 30-х годах шансон претерпевает определенные метаморфозы, в первую очередь вызванные влиянием джазовой музыки, которая стремительно колесит по всему миру и открывает исполнителям новые музыкальные направления. Олицетворением французской песни становится знаменитый певец Шарль Трене, который несколько лет выступет в дуэте со швейцарским джазовым пианистом Джонни Хессом. На глазах у зрителей формируется новый жанр, в котором хорошо заметны джазовые ритмы и гэги из американских комедий.

  В послевоенную эпоху комичность и бойкость французских песен становится неактуальной. Время другое. Во второй половине 40-х годов шансон изрядно посерьёзнел, он уже не пробавляется анекдотами – в сюжетах появляется глубина и философская горечь. Не менее глубоким становится и музыкальное сопровождение. В шансон приходят Борис Виан, Жак Брель, Жорж Брассанс, которые активно используют в своем творчестве наследие французского классицизма – стихи Франсуа Вийона, Виктора Гюго и Пьера Корнеля. 

  Послевоенное время становится периодом успеха всемирно известной Эдит Пиаф. В 1935 году, по счастливому стечению обстоятельств, владелец кабаре «Жернис» Луи Леппе замечает двадцатилетнего «воробышка», которого приглашает выступить в своей программе. Голос, которым обладала хрупкая, крохотная женщина, просто сводил с ума. Эдит Пиаф гастролирует по всему миру, где собирает полные залы и самые бурные овации. 
Ее знаменитые песни, такие как «Lavieenrose», «Padam… Padam…», «SouslecieldeParis», «Non, jeneregretterien», стали классикой жанра. Их перепело множество артистов – и продолжает петь. 

   В 50-х годах успех в музыкальной карьере шансонье ждал Шарля Азнавура – французского шансонье, имеющего армянские корни. Удивительно, но даже сегодня, в возрасте 89 лет Азнавур не перестает петь, его голос, как хорошее французское вино, с годами всё больше насыщается оттенками и страстями. Начиная с 70-х годов, Азнавур становится обладателем многих наград, в том числе «Золотого Льва», полученного на Венецианском кинофестивале. 
Самой знаменитой песней Шарля Азнавура принято считать «Une Vie D`amour» (Вечная любовь), которую певец исполняет как на французском, так и на русском языках. Французская версия стала, в частности, саундтреком к знаменитому фильму «Тегеран-43». Чуть позже Шарля Азнавура на Олимп французского шансона взбирается Сальваторе Адамо, представивший в 60-х годах свою знаменитую песню «Tombelaneige» (Падает снег), которая до сих пор остается визитной карточкой артиста. 
  Современный французский шансон, как и другие жанры, претерпевает серьёзные изменения. Одним из ярких представителей современного французского шансона можно считать Бенжамина Биоле, который в своем творчестве использует электронную музыку, тем самым подчеркивая развитие и изменчивость традиционных границ музыкальных жанров. 
   Причина успеха. 
   Классичность шансона, разумеется, кроется прежде всего в яркости мелодических образов. Любой текст из песни мы вспомним только во время пения! Темы песен, исполняемых на французском языке, широкому российскому слушателю остаются неведомыми, однако глубина сценического образа, театральность исполнения доносят глубинный смысл работ Жака Бреля, Эдит Пиаф или Шарля Азнавура. 
   Это тоска по несбыточной, идеальной любви, одиночество двух сердец в огромном, чужом им городе. Это протест маленького человека перед железной пятой прогресса, перед ростом отчуждения в огромных народных массах, спаянных прежде общечеловеческими проблемами – королевскими податями, чумой или наводнением. Это голос одинокого трубадура. 
  Шансон не поменял своих природных корней, перейдя на российскую почву. Классический представитель жанра, Александр Вертинский – поэт и певец, во многом стилизованный, утрированный и театральный, нёс, тем не менее, своим слушателям жаркую жажду смысла, отчаянный поиск истины. 
Если песни народные – это песни выдоха, выплёскивания накопившегося отчаяния или переполняющей радости, то шансон – это песня на вдохе.  Здесь смысл и истина жизни переплетаются с музыкой и языком, образуя неразрывное триединство человеческого сознания. 
Мы любим шансон, потому что он – плоть от плоти нашей души.

И так, надеюсь, будет всегда.